Неточные совпадения
Последнее представлялось высшим жизненным
идеалом, так как все в доме
говорили о генералах, даже
об отставных, не только с почтением, но и с боязнью.
Он также всегда
говорил об идеальной России, о России своего
идеала и потому неверно понимал действительную историю.
А уж что касается до иных забот — о правах, о справедливости, о возмездии,
об отмщении притеснителям и обо всем, о чем теперь все
говорят и пишут, так это уж просто сумасшествие: стремиться к
идеалам для того, что само в себе есть nihil!..
— Измельчала нынче наша публика, — вздыхает Михаил Федорович. — Не
говорю уже
об идеалах и прочее, но хоть бы работать и мыслить умели толком! Вот уж именно: «Печально я гляжу на наше поколенье».
Я некогда, если вы только это помните,
говорил вам
об идеале женщины, и нужно ли
говорить, что все его прекрасные качества я видел в вас, но — боже мой! — как много вы спустились с высоты того пьедестала, на котором я, ослепленный безумец, до сих пор держал вас в своем воображении.
Об этом по-разному
говорят научные экономические, особенно социалистические, учения: под видом свободы в хозяйстве через умножение «богатства» они хотят упрочить хозяйственный плен человека, суля осуществить противоречивый
идеал магической или хозяйственной свободы.
Альтанский мне
об этом пока еще ничего не
говорил, но я из наведений заключал, что выплыть к этому
идеалу можно только гребя против уносистого течения себялюбивых, низменных страстей.
Это пишущий, к которому очень шло, когда он
говорил: «Нас немного!» или: «Что за жизнь без борьбы? Вперед!», хотя он ни с кем никогда не боролся и никогда не шел вперед. Не выходило также приторно, когда он начинал толковать
об идеалах. В каждую университетскую годовщину, в Татьянин день, он напивался пьян, подтягивал не в тон «Gaudeamus», и в это время его сияющее, вспотевшее лицо как бы
говорило: «Глядите, я пьян, я кучу!» Но и это шло к нему.
Красота молодой княжны, ее жажда самостоятельности, желание трудиться, быть полезной, не могли не произвести впечатления на юного идеалиста. С особенным увлечением беседовал он с нею долгие вечера. Он
говорил о поэзии жизни, о любви к ближним,
об удовольствии сознания принесения пользы, о сладости даже погибели для пользы человечества, о мерзости проявления в человеческих поступках признаков корысти, о суете богатства, о славе,
об идеалах.
Собственно
говоря, в женщине и ума не нужно, потому что от ума она
об себе большое понятие будет иметь и думать разные
идеалы.